Тоннель призраков - Страница 22

— Валяйте, — согласился Деркач, — все равно не отвяжетесь. Как хорошо, что вы оказались в нашем вагоне. Чувствуешь себя хотя бы не таким беззащитным.

— И часто вас раньше посещало подобное чувство?

Деркач с интересом взглянул на Дронго, очевидно уловив иронию в его голосе.

— С вами интересно разговаривать, — заметил он. — Только не нужно все время язвить. Я не убивал этого толстопузого. Но раз его убили, значит, так и должно было случиться. Оплакивать смерть этого типа я не стану. Он был далеко не ангелом.

— Потому что не давал вам денег?

— Успели доложить. И поэтому тоже. В общем, мне не хочется о нем говорить.

Он был неприятным типом.

— Но вы решили отправиться с ним в совместную поездку. Как вы решились на подобную поездку?

— Какую совместную поездку? — усмехнулся Деркач. — Нужно знать Горшмана.

Он с утра до вечера бегает как ошпаренный. Его и жена-то видела несколько минут в день. У него же всегда имелась масса грандиозных планов, которые, нужно отдать ему должное, он всегда претворял в жизнь. А теперь его убили. И я об этом совсем не жалею. Пусть я покажусь монстром, но он был настоящим крокодилом. Хватал все, что плохо лежало. И, очевидно, напоролся на такого же аллигатора. Ну и черт с ним! Жену его жалко, милая женщина. А он был типичная сволочь. Вот и погорел.

Дронго промолчал.

— Еще вопросы есть? — с вызывающим видом спросил Деркач. — Или вы все-таки считаете, что именно я убил Горшмана?

— Почему вы поехали в этой компании?

— Честно? Если хотите, я вам скажу. Думал уговорить Горшмана и Беляева выделить ссуду на мое издательство. Но Горшман отказал мне сразу после нашего приезда в Париж, а Беляев даже не пожелал меня выслушать. Никаких шансов — и я понял, что нужно отсюда убираться. Что я и собирался сделать, едва приехав в Лондон. Вы же наверняка уже знаете, что я заказал себе билеты и собирался улететь из Лондона сегодня вечером.

— Слышал, — кивнул Дронго.

— А вот теперь не улечу.

— Не улетите, — согласился Дронго.

— Все-таки вы меня подозреваете, — вздохнул Деркач. — Зачем мне убивать вашего олигарха? Скорее я бы его задушил. Откуда у меня пистолет? Подумайте сами.

— А почему задушили бы?

— Я же вам честно сказал, что не любил его. Кстати, следующим может оказаться Беляев. Его не любят примерно так же, как и Горшмана. Он ничем не лучше, если не хуже.

— Почему хуже?

— Он моложе. А молодые всегда бывают большими сволочами, чем старики.

Учитывая, что они являлись компаньонами… В общем, убийца наверняка попытается воспользоваться обстановкой и, вернувшись к нам, убьет еще и Беляева.

— Почему — вернувшись? Вы убеждены, что убийца из другого вагона?

— Я же всем говорил. Посмотрите внимательно на нашу группу. Не нужно корчить из себя всезнайку. Они же все дохлятики. Даже наш единственный «мужчина с ружьем», пардон, с пистолетом. То есть молодой телохранитель Беляева — Валя Борисов, который и с оружием-то толком обращаться не умеет. Кто мог убить Горшмана? Уж не наши ли девушки? Или слабак Кунин? Нелюбов, злой на весь мир, начал бы стрелять в каждого, будь у него пистолет, но вряд ли решился бы установить это реле. Кравалис может убить словом, а не застрелить из пистолета.

Скорее стрелять могла одна из женщин, но представить, что женщина способна так хладнокровно все рассчитать… Вот поэтому я и уверен, что убийца сидит в одном из первых вагонов. И не теряйте вы понапрасну времени. Идите туда и ищите убийцу там.

— А как полковник? — неожиданно спросил Дронго. — Разве он не подходит?

Деркач на секунду замер. Потом неуверенно произнес:

— Вы же с ним, кажется, друзья…

— Значит, вы считаете, что он подходит? — улыбнулся Дронго. — Вот видите, вы уже сомневаетесь. А если подумать как следует, то получится, что каждый из присутствующих мог совершить это убийство.

— Мог, — согласился Деркач. — Но не совершал. Убийцы среди нас нет.

— Я учту ваше мнение, — сообщил Дронго, поднимаясь. — Только не рассказывайте о том, как вы ненавидели Горшмана при его вдове. Это доставит ей мало радости, — Не принимайте меня за идиота, — огрызнулся Деркач.

Дронго прошел в конец вагона, где все еще лежала в беспамятстве Юлия Соломоновна, сраженная горем. Рядом сидели Алена и Елена Анохина. Алена держала в своих руках руку несчастной вдовы, словно пыталась взять на себя часть ее боли. Дронго поманил к себе Новикову. Та отпустила руку вдовы, поднялась и, тряхнув волосами, подошла к Дронго.

— Может быть, нам лучше выйти? — неожиданно предложила она. — Хочется курить, а в салоне сейчас дымить не стоит — она в таком состоянии…

— Идемте, — согласился Дронго.

Они вышли в тамбур, соединявший четвертый вагон с вагоном-рестораном.

Алена достала сигареты, щелкнула зажигалкой, затянулась.

— Хотите что-то спросить? — с явным вызовом проговорила она.

— Хочу, но не знаю, как вы будете реагировать.

— В таком случае попытайтесь. Может быть, я и отвечу.

— Почему Беляев ударил Нелюбова?

— Потому… — Она отвернулась, затянувшись, немного помолчала. Потом произнесла:

— Вы ведь умный человек. Наверняка все поняли. Зачем же спрашиваете?

— Он вас оскорбил.

— Он сказал то, что думают другие.

— Вы были близки с Беляевым?

Она снова помолчала.

— Была, — ответила наконец. — И сейчас близка.

— Вы с ним дружите?

— «Дружите»?.. — Она усмехнулась. — Какое интересное слово вы подобрали.

Любой другой бы наверняка спросил, не была ли я его любовницей.